Все более очевидным становится то, что российское закупочное законодательство не в состоянии решить главную проблему закупок – эффективное удовлетворение потребностей государства. Лучшим подтверждением несостоятельности того же 44-ФЗ служит количество поправок, внесенных в него. С разной периодичностью органы власти сообщают о разработке новых и новых законопроектов о совершенствовании системы госзакупок.

Особое внимание приковывают к себе инициативы, направленные на поддержку субъектов малого и среднего предпринимательства (СМП). В первую очередь, это, уже ставшие традиционными, предложения о повышение обязательных квот по закупкам у СМП.

Подобные предложения выдвигаются без качественного мониторинга существующей системы. Можно бесконечно повышать формальные квоты, но без анализа самих закупок и диалога между заказчиками и поставщиками, реальный эффект равен практически нулю, и многолетняя борьба за принудительное счастье малого бизнеса являет собой движение без цели. Вот и 2019 год не стал исключением в этой «борьбе».

Напомним, что с 1 июля субъекты малого предпринимательства, социально ориентированные некоммерческие организации не будут вносить обеспечение контракта, если предоставят сведения из реестра контрактов о том, что у них есть положительный опыт исполнения контрактов за последние три года. И сумма исполненных обязательств больше или равна начальной (максимальной) цене закупки, в которой такие субъекты хотят участвовать.

Эксперты уже выразили опасения, что значительное упрощение механизма обеспечения контрактов, а уж тем более его отмена в ряде случаев, лишит заказчиков инструмента воздействия на поставщиков. Но их доводы потонули в овациях представителей малого предпринимательства, поддержавших данную инициативу. Они тут же напомнили, что что отвлечение крупных денежных сумм на обеспечения контрактов тормозит не только работу над заказами, но и развитие бизнеса в целом.

Но дело даже не в «принуждении к счастью» и не в отсутствии консенсуса между властью и бизнесом, а в том, что до сих пор никому не приходило в голову изменить изначально недалекие критерии отнесения к малому бизнесу. Никто даже не пытался вычленить из него производственный, а не просто «посреднический».

В сборнике Федеральной службы государственной статистики (Росстат) «Малое и среднее предпринимательство в России. 2017 г.» приводятся следующие цифры по общему числу малых и средних предприятий в России и по занятости их по видам экономической деятельности в процентах на конец 2016 года:

Число малых и средних предприятий по видам экономической деятельности в 2016 г. (на конец года в процентах):

Сельское хозяйство, охота и лесное хозяйство; рыболовство, рыбоводство – 2,4%;

Добыча полезных ископаемых; производство и распределение электроэнергии, газа и воды - 1,0%;

Обрабатывающие производства - 9,0%;

Строительство – 12,1%;

Оптовая и розничная торговля; ремонт автотранспортных средств, мотоциклов, бытовых изделий и предметов личного пользования – 37,2%;

Транспорт и связь - 7,8%;

Операции с недвижимым имуществом, аренда и предоставление услуг – 21,6%

Другие виды деятельности - 8,9%

Всего на этот период в России зарегистрировано 2 770 562 малых и средних предприятий. Вроде, цифра солидная, пока не разберешься в ней внимательно.

Оказывается, всего 15,5% малых и средних предприятий заняты хоть в какой-нибудь производственной области. Абсолютное же большинство связано с торговлей и мелким ремонтом — 37,2%, а также в сфере, связанной с недвижимостью (операции с недвижимым имуществом, аренда и предоставление услуг) – 21,6%.

То есть, по самым оптимистичным подсчетам, минимум 75% малых и средних предприятий не производят продукции ни на рубль, занимаясь исключительно посреднической деятельностью.

Как итог с учетом объема рынка закупок по 44-ФЗ и 223-ФЗ в 25 трлн. рублей (почти четверть ВВП), без малого 3,5 трлн. было направлено не на производство, а на «перекупку-перепродажу»?

Такая политика в отношении малого и среднего предпринимательства в сфере закупок кажется, мягко говоря, странной. Государству, наверное, следовало бы внимательнее относиться к его поддержке за счет государственных средств и адресно стимулировать развитие реального производства, а не производство, по сути, «воздуха», для которого и так существует множество налоговых и других послаблений.